Ольга Щеткова. Статьи.

Репрессии 1929 года непосредственно коснулись наших родных и именно этот период истории России мы считаем самым тяжёлым в ХХ веке. Несмотря на то, что семья нашего прадеда была сослана в Уват на реке Тобол и претерпела много горя, всё-таки, они отделались, как говорится, лёгким испугом… Крестьяне, оставшиеся в своих сёлах, натерпелись ещё больше. Голод, нищета, настоящий возврат крепостного права. Лучше и полнее, чем Александр Базаров об этом времени не скажешь.

С абсолютной признательностью Александру Солженицыну, Александру Базарову и Александру Сычёву, по материалам которых написана эта статья. Эти неравнодушные люди сделали очень много для восстановления подлинной истории многострадального российского народа. (Н. Лазуко, О. Щеткова.)

Как писал Александр Солженицын, в начале революции 1917 года кулаком называли бесчестного сельского переторговщика, не живущего своим трудом и наживающегося на сельской бедноте. Но к 1930 году кулаками стали называть вообще всех крепких крестьян, ведущих разумно свое хозяйство. Такой крестьянин, естественно, не собирался вступать в колхоз, где было объединено беднейшее население, зачастую не самое трудолюбивое.

12 лет прошло с того самого Декрета о земле, без которого революция не могла бы победить. Доверчивое крестьянство было попросту одурачено предприимчивыми революционерами-террористами. Со второй половины 1929 года начались аресты так называемых кулаков. Кулаки – это в большинстве своем трудолюбивая и упорная часть крестьян-мужиков, чей хлеб Россия ела до 1928 года. В каждом селении имелись свои местные неудачники, недовольные достатком соседей, а также приезжие после революции городские люди. Именно они бросились искоренять кулачество, как класс. Были и доносы, и наветы.

По этому самому навету была выброшена на улицу из собственного дома в поселке Мишкино Челябинского округа семья нашего прадеда Аникина Федора Ивановича. Процветание наушничества и клеветы – особенность того времени. Все самое плохое, что было в человеке, стало проявляться в 30-х годах ХХ столетия особенно ярко. Это стало порождением советской власти. Лучших хлеборобов стали хватать вместе с семьями и безо всякого имущества, почти голыми – выбрасывать в северное безлюдье, в тундру и тайгу.

Требовалось освободить деревню и от тех крестьян, кто не хотел идти в колхоз, отстаивал свое мнение на собраниях и говорил о несправедливостях открыто, тем самым обличая руководство в его недостатках.

Для построения социализма требовалось наглухо выбить у крестьянина частный интерес. Сделать это было непросто, так как многовековой уклад землевладельца и пахаря сидел в нем крепко.

Как писал Александр Базаров, к 1929 году мужика обирали под корень. Брали всё, что хоть в какой-то мере удовлетворяло ненасытный государственный рот. Никто не прокомментировал драмы, разворачивающейся в каждом дворе. Озлобленные выселенные хозяева не только словом, но и делом оскорбляли активистов-большевиков. Очень часто оказывалось прямое сопротивление, которое жестоко подавлялось Советами.

Политическая статья 58-10 карала за контрреволюционную пропаганду, гарантировала срок заключения не ниже 6 месяцев.

С особым азартом трясли духовенство. По социальному положению оно было приравнено к кулакам. Но в сообщениях ГПУ констатируется тот факт, что «гонения на попов укрепляют в народе веру». Огненные сполохи антирелигиозного шабаша метались над страной. Взрывали церкви, снимали кресты, сбрасывали колокола.

Весь 1929 год зауральская деревня находилась практически в условиях борьбы с государством.

При проверке Мишкинского районного суда оказалось, что за период с 1 января по 1 октября 1929 года проходило 119 дел по статье 107 УК. Более тысячи осуждённых только по одной статье!

Народный судья и секретарь работали последние 2 месяца без отдыха с 8-9 часов утра до 2-3-х часов ночи. Во время заседаний, язык у нарсудьи заплетался, а граждане в зале засыпали. И всё же, остаток дел на 1 января 1930 года в Мишкинском нарсуде составил 215, то есть полуторамесячную норму.

Новая социалистическая форма правления должна была наглухо выбить у крестьянина частный интерес. Основательный грабёж деревни начался «демократическим» налогом самообложения и займами, выпущенными по «требованию рабочего класса и трудового крестьянства». (См. приложение 3).

Апофеозом предколхозной жестокости явилось применение внесудебных репрессий ОГПУ. Из секретного циркуляра НАРКОМЮСТА № 22/СС от 5 октября1929 года: «Усилить меры репрессии в отношении кулаков и других контрреволюционных элементов, ведущих борьбу против мероприятий Советской власти вплоть до расстрела».

Дело было поставлено по-сталински основательно и секретно. «Какая нужда у правительства, — подозрительно засомневался зауральский крестьянин, — гнать мужика в колхоз. Дать бы лучше возможность объединиться свободно мужикам человек по пять. Снабдили бы машинами и тогда бы мужики обрабатывали землю лучше, чем колхозы».

Раскулачивание крестьянства – жуткая страница нашей истории. При раскулачивании зажиточных крестьян, растаскивали имущество не только рядовые колхозники, но и члены сельсоветов, члены ВЛКСМ.

Холодеет душа от чтения газет переломного года: «Открыть ураганный огонь по левым загибщикам и правым слюнтяям, мешающим социалистической реконструкции сельского хозяйства» и т.д. и т.п.

Были – свидетельствуют документы – люди, для которых совесть всегда оставалась выше суровых обстоятельств. Но большинство партийного аппарата пребывало в состоянии тихой подлости в отношении к мужику, стремилось обмануть историю навсегда.

Местные революционеры уразумели, что загнать соотечественников в колхоз можно только застращав и запугав.

Практика коллективизации в Челябинском округе отличалась жестокостью. Специальным постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 22 июля 1929 года, этот округ был назначен опытно-показательным.

Зимой 1930 года Уральская область превратилась в разорённый улей. Население двинулось в города и отдалённые уголки России. Имущество распродавалось за бесценок, скот пошёл под нож. Горем захлебнулась зауральская деревня. Советская власть гнала мужика, вчерашнего кормильца России, прямо в петлю.

Деревенская экономика Урала и страны в целом, полетела в пропасть. В зауральской деревне свирепствовало узаконенное беззаконие и насилие, выдаваемые за классовую борьбу и революционное обновление жизни.

Раскулаченные семьи России и других округов и районов Уральской области гнали через Тюмень на север. По состоянию на 5 марта 1930 года через город Челябинск было пропущено 16 эшелонов, в коих числилось 8000 подвод, 4424 семьи, 22107 человек.

Местные власти, измученные двумя годами борьбы с собственным народом, сводили с деревней последние счёты. При не очень придирчивой проверке оказалось, что около четверти запланированных к выселению дворов не являются кулацкими хозяйствами. Многие являлись просто-напросто бедняцкими. Были часты случаи, когда раскулаченные предлагали малознакомым людям на сожительство своих малолетних дочерей, лишь бы спасти детей от смерти в зимней тундре.

Север Урала и нынешняя Тюменская область стали самым подходящим местом для идейного перевоспитания широких кулацких масс.
На Урале зарегистрировали 40 тысяч таких семей. История Общероссийской Крестьянской Ссылки когда-нибудь будет написана. Вспомнятся и дорожные муки прародителей. А пока короткая информация из первых рук: «Нас везут по 45 человек в теплушке. На воздух не выпускают, воды не хватает. Снегу даже не выпросишь. За что нас бросили в этот тёмный и смрадный вагон, который хуже тюрьмы?... Грудные дети, старики, все вместе. Негде сесть и лечь». Эта записка была найдена на путях кондуктором на станции Зуевка 5 марта 1930 года. (См. приложение 4).

В реестре отправленных в ссылку душ из Юргамыша в Надеждинск можно прочитать: «Вагонов в железнодорожном в составе 7, человек 237, переданных по акту. Из них 110 человек младше 10 лет».

Перелистывая статистику тех лет, можно смело сказать, что советское государство объявило необъявленную войну женщинам, старикам и детям и узаконило в правах крестьянское рабство, отменённое в России в 1860 году.

На станциях погрузки совработники распознавали трудоспособных и отбирали лучших колхозников, точно так же, как и во время войны это делалось гитлеровцами в концлагерях.
Перегон крестьян по маршруту Тюмень—Тобольск во время зимнего периода задерживался, поэтому кулацкий элемент временно расселяли в семьях простых крестьян. Вокруг таких селений, естественно, усиливались милицейские корпусы, снабжавшиеся дополнительно оружием.

Сейчас, бродя по тихим аудиториям Тобольской семинарии, трудно себе представить ту бессовестную жуть, которая творилась в этих святых стенах весной тридцатого года. Сотни голодных обмороженных людей, нары в три яруса, костры из икон, простуженный плач детей России.

Некоторые партии каторжан привозили прямо в заснеженный лес, приказывали самоустраиваться…

В Тобольском округе была эпидемия тифа, заканчивалась первая зима ссылки. От голода и тифа вымирали целые посёлки.

Скрытое паскудство властей заключалось ещё и в том, что партия, не решившись прямо дать подлую директиву, на деле оставила без куска хлеба большую часть переселенцев, когда всех трудоспособных членов семей вывезли на лесозаготовки в тайгу, где они безвыездно работали шесть-девять месяцев. Денег на руки им не давали. Зарплата уходила на погашение стоимости пайков. Безответные дети и старики перешли на подножный таёжный корм.

История крестьянской ссылки, как и история ГуЛАГа и всех партийно-государственных преступлений перед народом, закрыта саваном секретности, да и не востребована по причине нашей душевной анемии.

Ужасы, пережитые покорными и безграмотными деревенскими каторжанами, независимо от того, чахли последние на лесозаготовках или в рудниках, известны только Богу…

Вал детской беспризорности захлестнул Урал. Сиротством и нищенством расцвела колхозная деревня. Количество временных детских изоляторов учёту не поддавалось.

Солженицын Александр Исаевич в своём «Архипелаге ГуЛАГе» писал: «Пролился этот поток, всосался в вечную мерзлоту, и даже самые горячие умы о нём почти не вспомнят. Как если бы русскую совесть он даже и не поранил. А между тем, не было у Сталина (и у нас с вами) преступления тяжелей».

Директива Уральской Облпрокуратуры от 23 мая 1933 года свидетельствует, что ссылать людей не перестали. Волокиту с фальшивыми документами и протоколами деревенских собраний выбросили на свалку. Всё стала решать «тройка». Отныне стали ссылать для исправления и непокорных колхозников.

«В колхозе хлеба не заработаешь…», — говорили коммунары, наученные распределительным опытом. Бесхозность и государственный грабёж не давали жить собственным трудом. В колхозах пока можно было только воровать.

К середине 1932 года Совдепия загнала мужика в угол, обложила со всех сторон. Вышел он к вещему камню, от которого разбегались три смертельные дороженьки:

1. Бежать из колхоза.
2. Бежать из деревни.
3. Оставаться на родной земле, но, по необходимости, воровать.

И наконец, правительством СССР, был принят документ, известный мировой общественности, как «Закон о пяти колосках». Заглянем в его рафинированную жуть:
«ЦИК и СНК СССР считают, что общественная собственность (государственная, колхозная, кооперативная) является основой советского строя, она священна и неприкосновенна, и люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы, как враги народа… Применять в качестве меры судебной репрессии за хищение, воровство колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты – расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах, лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией всего имущества.
Не применять амнистии к преступникам, осуждённым по делам о хищении колхозного и кооперативного имущества. Калинин, Молотов, Енукидзе».

Булыжник вновь был адресован деревне. Надо было сделать невозможной деревенскую жизнь вне колхозов. Дожимали крестьян терпеливо и методично. Государство организовало так свою работу, что люди вынуждены были доносить друг на друга, но «деревенская простодырость и частые пьянки на ограниченном пространстве не располагают к секретной государственной деятельности».

— Разве это оперативная работа! – Ругал начальник областной начальника Мишкинского, – всего два осведомителя на колхоз! (См. приложение 1).

Истины ради, стоит заметить, что стукачество не ремесло, а благоприобретённая черта характера русского человека.

Школьникам внушалось: «Пионер! Береги каждый колосок!». Приветствовалось то, что дети выслеживали своих родных, знакомых и соседей, подбирающих колоски на общественном поле. Юное стукачество поощряли, лучших премировали поездкой в Артек!

В государственном киноархиве России в городе Красногорске был найден очень интересный документ: фильм об одной из таких реальных героинь – пионерке Оле. Фамилию называть не стоит. Она сдала ОГПУ своих родителей, которых по «Закону о пяти колосках» расстреляли. Олю увезли в город, где показывали на торжественных линейках, дарили ей цветы под пионерские салюты.

Позже, скинули девочку в детский дом, где ей в одиночку предстояло осознать весь ужас содеянного. К таким детям относятся и легендарный Павлик Морозов и Коля Мяготин. В СССР они служили образцами для подрастающего поколения. Не собственный подлый рассудок руководил ими, а чужая направляющая рука.

1 августа 1934 года в городе Челябинске был проведён слёт пионеров-дозорников. Областные журналисты-лакеи принялись раздувать душещипательные рассказы о пионерке Дусе Аксёновой, которая не испугалась угроз кулачки. На слёт собрали более 200 «героев». Примером для подражания юным пионерам служила и Тоня Чистова из Нязепетровска.

«Советская власть, — пели в души малолеток, — дала вам счастливое детство!». А детские колонии плодили преступников. Судьбами детей легко играли…

_________________________________________________________________________

АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ.

Приложение 1.

ГУ ОГАЧО
Ф.Р-287,О.2, Д 22.
Анкеты и подписки личного
состава осведомителей уголовного
розыска, г.Челябинск.

КАРТОЧКИ АГЕНТОВ, ИХ ПСЕВДОНИМЫ И ПОДПИСКИ ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
ЗА РАБОТУ В АГЕНТУРНЫХ РЯДАХ

А Н К Е Т А.

Ф.И.О. — ДАЛМАТОВ Т___? АНЕПОДИСТОВ
Год рождения — 1889г.
Занятие — хлебопашец
Адрес службы — в Шаламовской волости Челябинского уезда
Должность — Завволвоенотделом
Партийность — РКПБ № билета 617515
Где был до февр. революции — воевал на русско-германском фронте.
Где был до окт. революции — то же.
При Колчаке — был дома. Был мобилизован, но через 3 месяца дезертировал.
Происхождение — село Троицкое Шаламовской волости Челябинского уезда Челябинской губернии.
Местожительства — село Шаламовское Челябинского уезда, Челябинской губернии.

Сознательно буду работать по мере возможности.
Кличка — ВАНИН.
Подпись___________________
Подписка.
1921 год, сентябрь, 15 дня.

Я, нижеподписавшийся Далматов Т.А.
В настоящей анкете все записано мною лично. Я вполне сознательно отдаюсь настоящей работе и обязуюсь точно исполнять все задачи и поручения и хранить все в секрете, в случае выдачи секретов Учреждения, отвечаю по всем строгостям революционного времени, в чем и подписуюсь. Подпись____________________

______________________________________________________________________________

В Мишкино тоже была своя местная осведомительница: Савост Юлия Фёдоровна. Кличка «Ванина». Работала секретарём-машинисткой. (См. в этой же папке в Архиве города Челябинска).
_______________________________________________________________________

Приложение 2.

ГУ ОГАЧО.
Ф. 366, О. 1, Д. 767.

Дело №97 выездной сессии Губревтрибунала по обвинению гражданина Курбатова Захара Федоровича и Дергунова Федора Игнатьевича:

1. В халатном отношении к своим обязанностям.
2. Во враждебном отношении к существующим порядкам.

31.12.1921года.

1) Курбатов З.Ф. обвиняется в подрыве работы по сбору продналога.

Теренкульский волостной исполком,
Акт от 31.10.1921г.
Курбатов Захар Федорович обвиняется в контрреволюционных действиях против Советской власти, саботирует осуществление продналога.

2) Обвинительный материал на прод.отрядчика Дергунова Федора, отряда за № 92-ой при Мишкинской заготконторе. Дергунов Ф. обвиняется в том, что высказывался, что Советская власть ему противна.

7.11.1921 г.

АКТ

Подписанный Евсейчиком Егором, Гальцовым Игнатием, Наседкиным Иваном, Захаровым Павлом в том, что Дергунов Федор материл Советску власть и говорил, что она ему противна. Во всем нашем отряде, он один позорит нашу власть и охарактеризовал себя сам, как противник Советской власти. Дружина обращается с просьбой убрать этого члена.

Члены военно-продовольственной
Дружины. (Четыре подписи) ____________________________

Показания Евсейчика Е. уполномоченному
Челябгубчека Булгакову.

Дергунов Ф. говорил, что он один тут работает, как сукин сын и ничего не имеет. Матерился, говорил, что не согласен с советской властью и является ее противником при товарищах. Его убеждал тов. Гольцев, но он ничего и слушать не хотел и опровергал его доводы. Ему сказали, чтобы он не «зажигал массы», он ответил: «К чему эту массу зажигать, когда она и без того вся горит против Советской власти». Я – Евсейчик Егор, был этим оскорблен. И еще он всех агитирует против власти и партии.

В ходе допроса:
Обвиняется Дергунов Ф.И. в дискредитации советской власти.

Допрос производил уполномоченный Губчека Булгаков.

Подпись___________

Протокол от 8.11.1921г.

Обвиняемый Дергунов Федор Игнатьевич, 29 лет, из крестьян Челябинской губернии, Челябинского уезда, Чумлякской волости, Петровской деревни, неграмотный, беспартийный, женат.

Должность – продотрядчик при Мишкинской Заготконторе, под судом не был, в Колчаковской армии не был.

— Гражданин Дергунов, вы обвиняетесь в том, что являетесь противником советской власти.

— Да. Это я говорил и подтверждаю, но слова мои предназначались исключительно по адресу служащих Заготконторы в Мишкиной.

— Что Вас заставило обвинить советских работников?

— От заготконторы Мишкина сполна продуктов мы не получали, всегда со скандалом. Мы должны были получать продукты по норме № 3:
сахар-1,5 фунта, крупы – 7,5 фунтов, муки – 1 пуд 5 фунтов. Это Всегда получали. Муку по 1пуду 5 фунтов и муку посылочную по 1,5 пуда на месяц, которую мы с сентября не получали. Нам обещали, что выдадут и обмундирование, но этого нет. Полагается суточных 100 рублей в день, но этого также нет с сентября месяца. Все это заставило меня сказать, что мне противна советская власть. Скандалил я с заведующим Мишкинской заготконторы с тов. Челищевым. Всегда у него имеются какие-то ссылки, и гоняет он нас то в Челябинск, то в УПРАДКОМ и в ГУБРАБСЕЛЬХОЗ, ОГОРОДБЮРО, где нам отказывают и отправляют обратно в Мишкинскую Заготконтору, говорят, что ей дано все руководство.

— Вы признаете себя виновным в том, что скомпрометировали советских работников?

— Нет. Я признаю себя виновным в этом, что я сам советский работник. Больше сказать нечего.

Протокол прочитан вслух. Показание свое подтверждаю, в этом расписался лично за себя.

Подпись_______________

Уполномоченный Губчека Булгаков

Подпись_______________

Помощнику Уполномоченного Губчека тов. Булгакову
От заведующего Губконторой Мишкина М.И. Челищева.

ОБЪЯСНЕНИЕ.

По отношению возводимой на меня клеветы Дергуновым Ф.И.: сахар, мыло и посылочная мука в заготконторе не имелись и ему в этом, действительно было отказано. Продукты он не получал со скандалом, как говорит. Это ложь. Продукты выдавались по распоряжению Губпродсовета тов. Бакланиным. Все выдавалось с его распоряжения. Заготконтора во время выполнения боевого задания по продналогу была в его полном распоряжении.
Зав. Заготконторой М.Челищев.

Постановление от 9.11.1921г.

Факты нарушения Дергуновым Ф.И. подтверждаются, материал по обвинению препроводить в Челябинскую Губчека для дальнейшего пересмотра.

Уполномоченный Губчека Булгаков
«Согласен» Подпись________________
Уполномоченный Губисполкома Бакланов
«Согласен» Подпись_______________

Постановление от 31,12.1921 года.

Дело Курбатова З.Ф. носит личный характер.

Дело Дергунова Ф.И. носит враждебный характер по отношению к порядкам в Заготконторе.

Дело по обвинению Курбатова и Дергунова прекратить.

Следователь Крылов.
_______________________________________________________________________

Приложение 3.

ГУ ОГАЧО. Ф.98, О.7, Д.74, Л.141.Подлинник.

№ 179. ИНФОРМАЦИЯ КОМИССИИ СВЯЗИ
20-ГО СЛАВУТСКОГО ПОГРАНИЧНОГО ОТРЯДА ВОЙСК ГПУ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ МИШКИНСКОГО ВОЛИСПОЛКОМА О НЕЗДОРОВЫХ НАСТРОЕНИЯХ В ВОИНСКОЙ ЧАСТИ ПОСЛЕ ПОЛУЧЕНИЯ ПИСЬМА ДЕМОБИЛИЗОВАННОГО КРАСНОАРМЕЙЦА

31 мая 1928 г.
Сов. Секретно.

Мобилизованный пограничник А. Г. Егоров, происходящий из граждан с. Мосли Мишкинской волости, прислал в нашу часть письмо на имя красноармейца А. К. Иванова (своему земляку), которое явилось предметом нездоровых настроений многих красноармейцев и кривотолков по адресу Советской власти (низового аппарата). В нем есть такие строки: «Приехал домой со службы и увидел, – хлеб весь отобрали, оставили только на семена, на еду, да на лошадь. Самообложение проходило насильно. На двух собраниях не могли провести постановление о самообложении, а потом приехал из РИК(а) какой-то представитель и старший милиционер, (а до этого взяли двух мужичков в РИК) собрали собрание и предложили поднять руки «за», а кто против — пригрозили, что тот против Сов. власти, ну и приняли решение о самообложении. Распространялся «крестьянский заем» тоже насильственно. Разбили всех по десяткам, выбрали старших на десяток и заявили им «если не распространите эти облигации, то вы их себе и возьмете». А как шла хлебозаготовка? Выбрали комиссию, последняя пошла по амбарам. А что было лишнего, вывезли, а теперь остались на бобах. Вот что у нас здесь творится. Я служил в РККА — радовался, что у нас все налаживается, а теперь убедился, что нет... глаза не глядят...» и т. д.

Просим срочно сообщить нам подробные сведения по существу указанных строк, прислать материал на предмет проведения среди красноармейцев соответствующей разъяснительной работы и одновременно:

а) дайте разъяснение Егорову по указанным моментам, который по-видимому был кем - то введен в заблуждение и вводит в заблуждение бойцов РККА, в частности бойцов нашего отряда;

б) просите от нашего имени сельскую парт. ячейку информировать нас о своей работе среди демобилизованных красноармейцев;

в) точно выясните и сообщите нам состояние хозяйства А. Иванова, какие льготы предоставлены его семье, как семье красноармейца.

Пом. нач. отряда по политчасти
и председатель комиссии связи — Сенькин.
Старший инструктор — Казаков.

_______________________________________________________________________

Приложение 4.

ГУ ОГАЧО Ф.1075,О.1, Д. 5, Л.126, Л. 132.

Управление исправительно-трудовых лагерей и колоний УНКВД СССР по Челябинской области. СПИСОК кулаков Челябинского округа, выселенных с мест жительства в 1931 году.

(Дело представляет из себя большую толстую папку 50x70x30, состоящую из 222-х страниц, около 50-ти страниц из которых – акты и телеграммы по проведению раскулачивания на местах, а оставшиеся 172 страницы – это списки раскулаченных. Их число в среднем по странице – 60 человек. За каждой фамилией стоят слезы и горе. Н. Лазуко, О. Щеткова)

АКТ от 11 августа 1931 года.

Мы, нижеподписавшиеся, милиционеры Родионов и Антропов, подписываемся в том, что один сдал, а второй принял прибывших товарным поездом № 875 11 августа 1931 года в 22 часа 10 минут 9 людских вагонов и 6 багажных, численностью – 121 семья – 482 человека, из них мужчин 33, женщин 182, детей 265.

Сдал ___________ Родионов.
Принял _________ Антропов.

_______________________________________________________________________

СПРАВКА от 12 августа 1931 года № 421.

В том, что прибыли на Свердл. Коопхоз спецпереселенцы и приняты от милиционера Ярославцева по списку – пятьсот одна семья, из них 2-х глав семей, а именно: Манакова Е.А. и Зубарева — нет.

Директор

Секретарь________________________________

СПИСКИ выселенных кулацких семей из Челябинского округа Мишкинского района в 1931 году. Станция прибытия Надеждинск (?).

№41. Шабуров Андрей Васильевич 25 лет, с ним: отец Василий Яковлевич 52 лет, мать Татьяна Ивановна 53 лет, сестра Ольга 17 лет, брат Михаил Васильевич 14 лет, сын Владимир 3-х месяцев.
Высланы из Введенского сельского совета.

№43. Павлов Степан Петрович 18 лет, выслан один из с. Введенка Челябинского уезда.

_______________________________________________________________________

Приложение 5.

Воспоминания Н.А. Лазуко и О.А. Щетковой:

В нашей семье тоже были жертвы сталинских репрессий. Из посёлка Мишкино Челябинского округа была выслана по навету крепкая крестьянская семья из четырёх человек:

Отец – Аникин Фёдор Иванович (1874 г.р.),
Мать – Аникина Анастасия Афанасьевна (1887 г.р.),
Дочь – Аникина Александра Фёдоровна (1915 г.р.),
Сын – Аникин Владимир Фёдорович ( 1917 г.р.).

Остальным детям посчастливилось создать свои семьи и разъехаться по необъятной России, так как оставаться в родных местах было небезопасно.

Моя бабушка Попова Ираида Фёдоровна всю свою жизнь боялась вспоминать про раскулачивание её родителей. Была запугана до самой смерти. Видимо этот страх сидел и у нас в генах, так как долгое время мы не могли вплотную подойти к этой страшной для нашей семьи теме.

Сколько лишений натерпелась эта ни в чём не повинная семья Аникиных, остаётся только догадываться. Они были сосланы на ст. Уват на реке Тобол.

Семья Аникиных, 10 мая 1925 г.
Стоят: Леня, Лена, Юля, Рая.
Сидят: Федор Иванович, Анастасия Афанасьевна, Шурочка и Володя.

Причем, в село Уват (ныне Тюменской области) была выслана 1351 «кулацкая» семья в количестве 5838 человек.* Комендантом там был наш земляк из деревни Тугулым Кислянской волости Красногорцев Алексей Семенович (1903-1944гг.). Можно только догадываться, в каких бараках ютились и чем питались ссыльные, у которых перед выселением всё отобрали.

В Увате Шурочка работала медсестрой в больнице. В 1933 году в возрасте 18-ти лет она умерла от чахотки.

Из архива Управления внутренних дел Курганской области нам пришел ответ, что документов о раскулачивании, выселении и нахождении на спецпоселении Аникиных не найдено!

Эту шелкографию с изображением восемнадцатилетней Шурочки Аникиной хранила наша прабабушка Анастасия Афанасьевна, как самую величайшую реликвию. Шурочка была очень красивой, голубоглазой, отличалась смирным и добродушным характером.

Деревни Суханово, где было наше родовое гнездо с 1759 года, ныне не существует. Она умерла, как и сотни тысяч деревень России. Храм в селе Введенское, где крестились и умирали наши предки разрушен до самого основания. На его месте пустырь. Священник этого, некогда процветающего села, Григорий Образцов, забыт, его могила разрушена.

Может у нас в России была повсеместная амнезия? Возможно ли исцеление?